Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Нечто в ..., проходите, располагайтесь! 
С удовольствием почитал милые миниатюры Вашего дайри. А я все больше "растекаюсь мыслию по древу"!... Но если длина постиков Вас не смущает - заходите, буду рад!
С удовольствием почитал милые миниатюры Вашего дайри. А я все больше "растекаюсь мыслию по древу"!... Но если длина постиков Вас не смущает - заходите, буду рад!
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
NataliyaS, носительница идей самой созидательной из профессий - профессии наставника! Рад Вам!
Заходите почаще! Вы, как и я, любите воспоминания. А здесь их будет много.
Заходите почаще! Вы, как и я, любите воспоминания. А здесь их будет много.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Осень постепенно меняет облик городских скверов. Но за городом и парковых массивах это ощущается еще сильнее. На земле все больше палых листьев и кое-где рачительные парковые рабочие уже сгребают их в кучи, и плывет, плывет в утреннем похолодавшем воздухе запах дыма…
… Напоминает (опять оглядываюсь на очередной «белый камешек»!), как мальчишками еще, в погожий сентябрьский день, забив, насколько хватало силенок и совести, на уроки и домашние занятия, на трамвае «зайцами» уезжали до дальних рубежей города. Там неухоженное скальное побережье моря граничило с дачными участками и огородиками. Тайком выкапывали созревший картофель, разводили в укромном местечке костер из сухостоя и опалых листьев. Пока пламя было еще жарким, можно было на прибрежных скалах нарвать мидий, обсушиться у костра и напечь ракушек на листе ржавой кровельной жести. А когда костер прогорал, закапывали в него «трофейные» картохи, и, в ожидании экзотической еды, можно было потрепаться о том, о сем, пустить по кругу сигаретку, непременно кем-нибудь умыкнутую у взрослых. У меня в доме никто не курил, поэтому возвращаясь, я сразу же несся в ванную, чтобы по быстрому отмыть запах кострового дыма и почистить зубы. А когда картошка испекалась, доставали из золы душистые клубни в твердой, горячей и черно-сизой скорлупе. Небрежно очистив горелое, шипя сквозь зубы, вгрызались в сладковатую рыхлую мякоть. Соли не было – да что за беда! У нас были мидии, испеченные в собственном соку со вкусом моря….
… Сколько раз потом уже в лучших ресторанах ел мидии, тушенные в вине, сметане, с пряностями и прочим…. Никогда они не могли сравниться с теми, костровыми – из детства.
Вот и сейчас, идя по парку и вдыхая запах дыма, вспомнил этот вкус. Наверное, странно выглядело бы, устрой я теперь такой же пикник с мидиями и картошкой. Но этот запах! Запах костров из листьев. Сгорая, листья уносятся дымом в небо, будя воспоминания. А пепел их весной даст жизнь крохотному, изогнутому, как посох странника, росточку. И все повторится. И когда приходит пора прощаться с летом и короткой жизнью, листья меняют цвет, даря тем самым усладу зрению. Вот – завидная судьба! Даже самими процессом умирания радовать кого-то. И никогда не знать зимы.
… Напоминает (опять оглядываюсь на очередной «белый камешек»!), как мальчишками еще, в погожий сентябрьский день, забив, насколько хватало силенок и совести, на уроки и домашние занятия, на трамвае «зайцами» уезжали до дальних рубежей города. Там неухоженное скальное побережье моря граничило с дачными участками и огородиками. Тайком выкапывали созревший картофель, разводили в укромном местечке костер из сухостоя и опалых листьев. Пока пламя было еще жарким, можно было на прибрежных скалах нарвать мидий, обсушиться у костра и напечь ракушек на листе ржавой кровельной жести. А когда костер прогорал, закапывали в него «трофейные» картохи, и, в ожидании экзотической еды, можно было потрепаться о том, о сем, пустить по кругу сигаретку, непременно кем-нибудь умыкнутую у взрослых. У меня в доме никто не курил, поэтому возвращаясь, я сразу же несся в ванную, чтобы по быстрому отмыть запах кострового дыма и почистить зубы. А когда картошка испекалась, доставали из золы душистые клубни в твердой, горячей и черно-сизой скорлупе. Небрежно очистив горелое, шипя сквозь зубы, вгрызались в сладковатую рыхлую мякоть. Соли не было – да что за беда! У нас были мидии, испеченные в собственном соку со вкусом моря….
… Сколько раз потом уже в лучших ресторанах ел мидии, тушенные в вине, сметане, с пряностями и прочим…. Никогда они не могли сравниться с теми, костровыми – из детства.
Вот и сейчас, идя по парку и вдыхая запах дыма, вспомнил этот вкус. Наверное, странно выглядело бы, устрой я теперь такой же пикник с мидиями и картошкой. Но этот запах! Запах костров из листьев. Сгорая, листья уносятся дымом в небо, будя воспоминания. А пепел их весной даст жизнь крохотному, изогнутому, как посох странника, росточку. И все повторится. И когда приходит пора прощаться с летом и короткой жизнью, листья меняют цвет, даря тем самым усладу зрению. Вот – завидная судьба! Даже самими процессом умирания радовать кого-то. И никогда не знать зимы.
среда, 08 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
| ты и твоя вторая половинка | ||||
| ||||
все гадания на aeterna.ru |
| Ваша судьба будет спрядена из конских подков и |
| стальных клинков, из дорожной пыли, из дыма вечерних костров, из ровного дыхания друга рядом с твоим плечом, из звона золотых монет. Суровая, немногословная, яростная, воинственная, честная. Ваша. |
| Пройти тест |
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Придя вечером домой, буквально застыл на пороге комнаты, услышав непонятный шум и шебуршение за портьерами. Так, думаю, кто-то в квартире явно есть кроме меня. Прячется. А у меня в руке самые тяжелые предметы - ключ и мобильник. Постоял маленько. За портьерой затихло. Спрашиваю вслух: Эй, там кто есть?!! Опять непонятный шум. Подошел, отдернул полотнище... Батюшки! Синичка! Влетела, очевидно, через балконную форточку, а вылететь пыталась через окно. Помялась, бедная. Я ее осторожно в уголок подоконника кружевной занавеской загнал, взял в руку - сердчишко лупит отчаянно! Внес на балкон - только свистнуло!
Это я остатки сала от соли отчистил и на гвоздочек на балконе прицепил. Синицы - большие охотницы до сала, как ни странно. Но что уж ей внутри понадобилось, не знаю. Может, подрались? Она и попыталась спрятаться. Они так смешно пугают друг-дружку, когда прилетают на кормушку. Вцепится в кусочек сала коготками, верхние фаланги крыла растопырит, и то-ли шипит, то-ли жужжит, вися вниз головой...
Кстати, это не все последствия того развеселого вечера.
Это хорошо, что холодильник у меня большой теперь. Туда кучу всего затолкать можно. Видимо приятели, помогавшие мне с уборкой, тоже это смекнули, упрятав в холодильник сахар, соль и спички. А я-то с утра разыскивал!...
Это я остатки сала от соли отчистил и на гвоздочек на балконе прицепил. Синицы - большие охотницы до сала, как ни странно. Но что уж ей внутри понадобилось, не знаю. Может, подрались? Она и попыталась спрятаться. Они так смешно пугают друг-дружку, когда прилетают на кормушку. Вцепится в кусочек сала коготками, верхние фаланги крыла растопырит, и то-ли шипит, то-ли жужжит, вися вниз головой...
Кстати, это не все последствия того развеселого вечера.
Это хорошо, что холодильник у меня большой теперь. Туда кучу всего затолкать можно. Видимо приятели, помогавшие мне с уборкой, тоже это смекнули, упрятав в холодильник сахар, соль и спички. А я-то с утра разыскивал!...
вторник, 07 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
| Поздравляю!!! Вы — феерический мудак!!! |
| вы прям такой весь из себя умный и не банальный, что прям тошно. мудак, короче, чего уж там. |
| Пройти тест |
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Очень приятно познакомиться, Трисс
Судя по тому, что я прочитал в Вашем дневнике, нам нетрудно будет найти общий язык!
Судя по тому, что я прочитал в Вашем дневнике, нам нетрудно будет найти общий язык!
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Вечер после понедельничной работы удался на 200%! Куда там всем ролевушкам и КВНам! Совершенно неожиданно на улице встретил бывшего соученика по институту. Пока радостно с ним «перетирали за жизнь», нас окликнули. Тут уж у самого выдержанного глаза на лобное место взметнулись бы: еще один одногруппник! Мы-то думали, он уехал давно. Картинка маслом: стоят посреди улицы (прямо на проезжей части) три приличных мужика, радостно лупят друг друга по плечам и хохочут во все горло! Потом угомонились, заговорили спокойнее, отошли в сторонку. Надо же, как у нас судьбы похоже сложились – они тоже без семьи. Разведены и детей нет. Естественно, задавали друг другу вопросы о возможных видах на этот счет. Пришли к неутешительному выводу, что юные девы не интересны нам, а видевших жизнь, постигших ее тяжкий опыт дам чуть моложе нас не интересуем мы сами.
- На панель, что ли податься?
- С такими вывесками? У нас даже газет покупать не станут…
- Хорошо было дамам прежних времен: вуалькой лицо прикрыла, и таинственность, столь дразнящая и привлекающая, уже соблюдена.
- А представь в наше время? На лице вуаль, а ноги обнажены по самую грудь!
- Значит, в наше время вуали должны носить мужики!
И тут один из парней отмочил потрясающую штуку: вынул из барсетки авоську, и надел на голову, закрыв лицо. Мы с изумлением, граничащим с помешательством, уставились на него. Смущенно смеясь, он стащил эту штуку с головы. Но взирали мы не на его лицо, а на авоську – натуральную, давно забытую и замененную пластиковыми пакетами, нитяную сетку.
- Где взял? Это ж антиквариат!
Он смутился еще больше, объяснил, что в хозяйстве завалялась, и что бережливый нужды не знает. И тут всех осенила идея. Поскольку никому и никуда торопиться особо не надо, отчего бы не скоротать вечерок втроем, стилизовав под посиделки времен студенческой молодости. Сказано – сделано. Пошли в магазин. (Ну, такого во времена студенческие точно не было). Взяли без особых изысков простой водки, плавленых сырков, минералки в стекле. К сему прилагалось: бычки в томате, сальце соленое, огурчики бочковые, селедочка, хлебушек ржаной. С луком, правда, перегнули палку: взяли белый узбекский. Хотя он всегда был, сколько помню. Только в ТЕ времена на него денег не всегда хватало. Уже по дороге ко мне вспомнили классическое: «Водка без пива – деньги на ветер». Взяли пива и у торговца пол кукана вяленых бычков. Теперь был полный набор. Все это сложили в вышеупомянутую авоську и с шутками-прибаутками пошли ко мне. Привлеченный шумом, выглянул из своей двери Паша «Три-четыре». Увидел все это «богатство» у нас в руках, на полном автомате двинулся следом. Пришлось погрозить ему пальцем. Его горестные вздохи сопровождали нас до двери квартиры.
Потом расположились в комнате за столом, с которого я снял убого-роскошную черно-золотистую скатерть, и принципиально застлал газетой. Ну и как же без переодевания? Собрал все в гардеробах, что соответствовало бы тематике вечера. Особенно колоритно выглядел один из моих визави: в полосатых бермудах а-ля трусы семейные, обыкновенные, и клетчатой ковбойке навыпуск. В таком виде пошли на кухню, нарезать и чистить все это. Соседка заохала, запричитала и принесла нам полбатона салями. Гордо отвергли несоответствующую моменту еду. Но взамен выпросили у нее граненные стопки. Наш фамильный хрусталь, не увезенный по причине излишней хрупкости, точно не подошел бы.
Ну и дальше сидели за столом, перемежая актуальные новости с бородатыми анекдотами, многие из которых в наши дни приобретали двоякий смысл и становились еще смешнее с комментариями. Примеров не привожу, - записи могут дамы читать. Вот это был настоящий мальчишник – по всем правилам искусства. Правда, из уважения к жилищу предков, курить дружно выходили на балкон. Заключительным аккордом вечеринки стал крепчайший чай в стаканах с подстаканниками и рафинадом вприкуску. Но это уже так – для понту. Хорошо посидели!
- На панель, что ли податься?
- С такими вывесками? У нас даже газет покупать не станут…
- Хорошо было дамам прежних времен: вуалькой лицо прикрыла, и таинственность, столь дразнящая и привлекающая, уже соблюдена.
- А представь в наше время? На лице вуаль, а ноги обнажены по самую грудь!
- Значит, в наше время вуали должны носить мужики!
И тут один из парней отмочил потрясающую штуку: вынул из барсетки авоську, и надел на голову, закрыв лицо. Мы с изумлением, граничащим с помешательством, уставились на него. Смущенно смеясь, он стащил эту штуку с головы. Но взирали мы не на его лицо, а на авоську – натуральную, давно забытую и замененную пластиковыми пакетами, нитяную сетку.
- Где взял? Это ж антиквариат!
Он смутился еще больше, объяснил, что в хозяйстве завалялась, и что бережливый нужды не знает. И тут всех осенила идея. Поскольку никому и никуда торопиться особо не надо, отчего бы не скоротать вечерок втроем, стилизовав под посиделки времен студенческой молодости. Сказано – сделано. Пошли в магазин. (Ну, такого во времена студенческие точно не было). Взяли без особых изысков простой водки, плавленых сырков, минералки в стекле. К сему прилагалось: бычки в томате, сальце соленое, огурчики бочковые, селедочка, хлебушек ржаной. С луком, правда, перегнули палку: взяли белый узбекский. Хотя он всегда был, сколько помню. Только в ТЕ времена на него денег не всегда хватало. Уже по дороге ко мне вспомнили классическое: «Водка без пива – деньги на ветер». Взяли пива и у торговца пол кукана вяленых бычков. Теперь был полный набор. Все это сложили в вышеупомянутую авоську и с шутками-прибаутками пошли ко мне. Привлеченный шумом, выглянул из своей двери Паша «Три-четыре». Увидел все это «богатство» у нас в руках, на полном автомате двинулся следом. Пришлось погрозить ему пальцем. Его горестные вздохи сопровождали нас до двери квартиры.
Потом расположились в комнате за столом, с которого я снял убого-роскошную черно-золотистую скатерть, и принципиально застлал газетой. Ну и как же без переодевания? Собрал все в гардеробах, что соответствовало бы тематике вечера. Особенно колоритно выглядел один из моих визави: в полосатых бермудах а-ля трусы семейные, обыкновенные, и клетчатой ковбойке навыпуск. В таком виде пошли на кухню, нарезать и чистить все это. Соседка заохала, запричитала и принесла нам полбатона салями. Гордо отвергли несоответствующую моменту еду. Но взамен выпросили у нее граненные стопки. Наш фамильный хрусталь, не увезенный по причине излишней хрупкости, точно не подошел бы.
Ну и дальше сидели за столом, перемежая актуальные новости с бородатыми анекдотами, многие из которых в наши дни приобретали двоякий смысл и становились еще смешнее с комментариями. Примеров не привожу, - записи могут дамы читать. Вот это был настоящий мальчишник – по всем правилам искусства. Правда, из уважения к жилищу предков, курить дружно выходили на балкон. Заключительным аккордом вечеринки стал крепчайший чай в стаканах с подстаканниками и рафинадом вприкуску. Но это уже так – для понту. Хорошо посидели!
понедельник, 06 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Иногда моя теперешняя жизнь напоминает мне сказку о Мальчике-с-пальчик. Когда он шел в лес, то бросал на дорогу белые камешки, чтобы легче найти дорогу назад. Вот и я: то и дело озираюсь и подбираю белые камешки прошлого, раскиданные памятью в разные времена на дороге жизни в дремучем бору бытия. Странно так. Это неизменно возвращает меня назад, в то "назад", которого уже не будет, хотя оно и есть. Нет бы уподобиться герою "Пикника на обочине" и бросать гайки вперед. И идти, ориентируясь по ним, в будущее, по возможности огибая ловушки.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Не знаю, зависть - грех или не грех,
Но всё-таки могу предположить,
Что свой позор нетрудно пережить.
Сложнее пережить чужой успех.
Запомнить мне дорогу сложно.
Ориентируюсь отвратно.
Меня послать в разведку можно,
Но вряд ли я вернусь обратно.
Георгий Фрумкер.
Но всё-таки могу предположить,
Что свой позор нетрудно пережить.
Сложнее пережить чужой успех.
Запомнить мне дорогу сложно.
Ориентируюсь отвратно.
Меня послать в разведку можно,
Но вряд ли я вернусь обратно.
Георгий Фрумкер.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Здравствуйте, alter_ago!
Добро пожаловать! Приятный у Вас дневник, с такой прелестной наивностью в самом хорошем понимании этого слова
Желаю удач в творческих опытах!
Добро пожаловать! Приятный у Вас дневник, с такой прелестной наивностью в самом хорошем понимании этого слова
Желаю удач в творческих опытах!
воскресенье, 05 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Вчера, гуляя по улице, подвергся «артобстрелу» . Нет, бандитами не пахло. Пахло крепеньким морским ветром, сотрясавшим ветки каштанов. Зеленые, колючие, в ржавых пятнах скорлупки, ненужные уже колыбельки, выпускали на волю выпестованных детей своих. Ласкаю в ладонях шелковистые, прохладные каштаны. Это не те каштаны, которые, поджарив, можно принимать в пищу. Но это и хорошо. Их плоды просто прекрасны! На полыхающей алым их поверхности можно разглядеть удивительные узоры – как на муаре. Высыхая, узор исчезает.
Однажды я решил сделать в комнате ремонт и собственноручно расписать стены. Во многих квартирах я видел роспись под мрамор «с зеркалами». А мне захотелось – под малахит. С его удивительными срезами, наслоениями всех оттенков зеленого. Рассматривал в библиотеке иллюстрации в книгах по минералогии, пытался запомнить… Это невозможно! Потом нашел решение, простое, как лопата: берешь обычную свеклу, аккуратно срезаешь боковинку, и обнаруживаются похожие картинки, только малиново-карминного цвета. Потом накупил гуаши, зеленого, белого и черного цвета, плоскую широкую кисть, и, обмакивая краешек кисти в краску разных цветов, выводил по стене «малахитовые» разводы и чешуйки. Пока было влажным – выглядело убедительно. Но просыхая, краска теряла эти полутона. Так же, как высохшие каштаны. Попробовал сверху бесцветным лаком. Стало чуть более походить. Но буквально через месяц вся эта рукотворная красота начала лущиться, отслаиваться и падать на пол. Плюнул, ободрал и приклеил обои. Под шелковистый ситец неназойливого цвета. Так и осталось.
… А несколько каштанов непременно закапываю в землю в парке. В надежде, что прорастут. Места забываю, конечно. Но надеюсь, что с моей подачи парк обрел два-три молодых деревца.
. Нет, бандитами не пахло. Пахло крепеньким морским ветром, сотрясавшим ветки каштанов. Зеленые, колючие, в ржавых пятнах скорлупки, ненужные уже колыбельки, выпускали на волю выпестованных детей своих. Ласкаю в ладонях шелковистые, прохладные каштаны. Это не те каштаны, которые, поджарив, можно принимать в пищу. Но это и хорошо. Их плоды просто прекрасны! На полыхающей алым их поверхности можно разглядеть удивительные узоры – как на муаре. Высыхая, узор исчезает. Однажды я решил сделать в комнате ремонт и собственноручно расписать стены. Во многих квартирах я видел роспись под мрамор «с зеркалами». А мне захотелось – под малахит. С его удивительными срезами, наслоениями всех оттенков зеленого. Рассматривал в библиотеке иллюстрации в книгах по минералогии, пытался запомнить… Это невозможно! Потом нашел решение, простое, как лопата: берешь обычную свеклу, аккуратно срезаешь боковинку, и обнаруживаются похожие картинки, только малиново-карминного цвета. Потом накупил гуаши, зеленого, белого и черного цвета, плоскую широкую кисть, и, обмакивая краешек кисти в краску разных цветов, выводил по стене «малахитовые» разводы и чешуйки. Пока было влажным – выглядело убедительно. Но просыхая, краска теряла эти полутона. Так же, как высохшие каштаны. Попробовал сверху бесцветным лаком. Стало чуть более походить. Но буквально через месяц вся эта рукотворная красота начала лущиться, отслаиваться и падать на пол. Плюнул, ободрал и приклеил обои. Под шелковистый ситец неназойливого цвета. Так и осталось.
… А несколько каштанов непременно закапываю в землю в парке. В надежде, что прорастут. Места забываю, конечно. Но надеюсь, что с моей подачи парк обрел два-три молодых деревца.
суббота, 04 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Вчера опять провел вечер в обществе мадам Фаины (соседки) и ее «деточек», как она их неизменно называет. Впрочем, она всех так называет. Когда дети приезжают с внучкой, весьма спелой девицей, то я просто путаюсь, о ком из «деточек» она ведет речь, о ней, о них, или вообще, ко мне обращается . Правда, на этот раз предметом интереса была не карточная игра, а фотографии. Гости отсняли массу кадров на цифровик, а просмотреть можно было только на моем компе. Соседка ахала, охала, хваталась за сердце, и потребовала, чтобы это все у меня осталось, чтобы у нее была возможность смотреть на «деточек», когда станет грустно.
А потом мы пошли к ней и она достала старые фотоальбомы. Я не люблю фотографироваться, но с удовольствием разглядываю чужие фотографии. Там – ее деточки, вполне соответствуют этому слову. И она сама: молодая, гордая… Вот странно, мужа ее я напрочь не помню. Хотя и помню, что таковой был. А вот ее отца – помню прекрасно! Хотя он уже больше 10 лет как ушел из жизни. Наверное, потому, что такая колоритная личность просто не могла стереться из памяти. Он, приходя, всегда приносил ребятишкам угощение: вареных креветок, которых неизменно называл «вошами», и холодный лимонад. При этом покрикивал, как когда-то мальчишкой на базаре:
- А вот кому воды холодной с ЛЁДОМ!...
Есть у нас для вас воды холодной!
Потешались и принимали угощение.
Он был потрясающе крепким и мощным мужчиной. Никто и никогда не дал бы ему его семидесяти с пышным хвостиком. Волосы у него были густые и совершенно темные, прямыми прядями падавшие по обе стороны лица. В молодости (это в годы Первой мировой!) был он грузчиком в порту. И был у него такой… мерин-тяжеловоз, впряженный в платформу на резиновых колесах. На таких возили ящики с грузом от судов на склады. И был он знаком со всеми контрабандистами, и выручал их не раз, судя по его невероятно правдивым рассказам с массой деталей. Рассказывая об этом он иногда принимался петь. Щедро пересыпая дико неприличные куплеты попевками типа:
- А ёц, тыр-коц, тар-дири-дири, тач,
Тири-бари-тари, опа!
Мы слушали его, раскрыв рты от восторга.
А на старых, пожелтевших, но удивительно четких фотографиях он остался в обществе своей первой (или не первой? Он трех жен пережил и, увы, почти всех своих детей…) жены и с сыном Абрамом. Сына он называл Бобром. И, прищелкивая языком, говорил, что «в шубе у него немало серебра», поминая добрым словом дедушку Крылова и внучека Михалкова. И что серебро в шубе и бороде никак не влияет на количество лис и «прочих сючек» вокруг «Этого беспутника беспутного». А Фаину любил больше всех прочих детей. Играя звучанием ее имени приговаривал:
- Ты у меня сама файна! (самая красивая, лучшая).
. Правда, на этот раз предметом интереса была не карточная игра, а фотографии. Гости отсняли массу кадров на цифровик, а просмотреть можно было только на моем компе. Соседка ахала, охала, хваталась за сердце, и потребовала, чтобы это все у меня осталось, чтобы у нее была возможность смотреть на «деточек», когда станет грустно.А потом мы пошли к ней и она достала старые фотоальбомы. Я не люблю фотографироваться, но с удовольствием разглядываю чужие фотографии. Там – ее деточки, вполне соответствуют этому слову. И она сама: молодая, гордая… Вот странно, мужа ее я напрочь не помню. Хотя и помню, что таковой был. А вот ее отца – помню прекрасно! Хотя он уже больше 10 лет как ушел из жизни. Наверное, потому, что такая колоритная личность просто не могла стереться из памяти. Он, приходя, всегда приносил ребятишкам угощение: вареных креветок, которых неизменно называл «вошами», и холодный лимонад. При этом покрикивал, как когда-то мальчишкой на базаре:
- А вот кому воды холодной с ЛЁДОМ!...
Есть у нас для вас воды холодной!
Потешались и принимали угощение.
Он был потрясающе крепким и мощным мужчиной. Никто и никогда не дал бы ему его семидесяти с пышным хвостиком. Волосы у него были густые и совершенно темные, прямыми прядями падавшие по обе стороны лица. В молодости (это в годы Первой мировой!) был он грузчиком в порту. И был у него такой… мерин-тяжеловоз, впряженный в платформу на резиновых колесах. На таких возили ящики с грузом от судов на склады. И был он знаком со всеми контрабандистами, и выручал их не раз, судя по его невероятно правдивым рассказам с массой деталей. Рассказывая об этом он иногда принимался петь. Щедро пересыпая дико неприличные куплеты попевками типа:
- А ёц, тыр-коц, тар-дири-дири, тач,
Тири-бари-тари, опа!
Мы слушали его, раскрыв рты от восторга.
А на старых, пожелтевших, но удивительно четких фотографиях он остался в обществе своей первой (или не первой? Он трех жен пережил и, увы, почти всех своих детей…) жены и с сыном Абрамом. Сына он называл Бобром. И, прищелкивая языком, говорил, что «в шубе у него немало серебра», поминая добрым словом дедушку Крылова и внучека Михалкова. И что серебро в шубе и бороде никак не влияет на количество лис и «прочих сючек» вокруг «Этого беспутника беспутного». А Фаину любил больше всех прочих детей. Играя звучанием ее имени приговаривал:
- Ты у меня сама файна! (самая красивая, лучшая).
пятница, 03 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Как начинается радиовещание в разных городах:
— Внимание! Говорит Москва.
— Уваха! Ховорыт Кыйыв.
— Ахтунг! Хир шприхт Берлин.
— Ша! Одесса имеет сказать пару слов.
* * *
И еще несколько еврейских анекдотов
читать дальше
— Внимание! Говорит Москва.
— Уваха! Ховорыт Кыйыв.
— Ахтунг! Хир шприхт Берлин.
— Ша! Одесса имеет сказать пару слов.
* * *
И еще несколько еврейских анекдотов
читать дальше
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
А панамочка - как был студентом.
Вчера утром к соседке (той, у которой недавно пес умер) приехал сын с женой. Самуил (Сёма - для своих) старше меня лет на 6, но времена нашего студенчества совпали, и потому мы довольно близки. Его жена, Бронислава, - полька. Живут они где-то под Вроцлавом. Мадам Бронислава привезла мне в подарок то, о чем просил давно уже - диск с фильмом "Рукопись, найденная в Сарагосе". Старый-престарый фильм, еще со Збигневом Цибульским в роли Альфонса ван Вордена. Фильм - на польском, но мне не нужен перевод. Тем более, что роман Яна Потоцкого с детства читал и перечитывал. Ну и придумали развлечение под дивный штрудель, мгновенно изготовленный соседкой, - поиграть в Кинг. Когда-то ночи напролет сиживали вчетвером! Ну, к чести мадам Фаины, она быстро освоила правила игры! Она сразу лет на десять помолодела от всей этой радостной суеты. Когда я ей сказал об этом, она радостно подхватила тему:
- И буду лежать в гробЕ - вся из себя молодая и привлекательная!
Сидели до полодиннадцатого. Но фильм еще успел посмотреть. До половины.
Вчера утром к соседке (той, у которой недавно пес умер) приехал сын с женой. Самуил (Сёма - для своих
) старше меня лет на 6, но времена нашего студенчества совпали, и потому мы довольно близки. Его жена, Бронислава, - полька. Живут они где-то под Вроцлавом. Мадам Бронислава привезла мне в подарок то, о чем просил давно уже - диск с фильмом "Рукопись, найденная в Сарагосе". Старый-престарый фильм, еще со Збигневом Цибульским в роли Альфонса ван Вордена. Фильм - на польском, но мне не нужен перевод. Тем более, что роман Яна Потоцкого с детства читал и перечитывал. Ну и придумали развлечение под дивный штрудель, мгновенно изготовленный соседкой, - поиграть в Кинг. Когда-то ночи напролет сиживали вчетвером! Ну, к чести мадам Фаины, она быстро освоила правила игры! Она сразу лет на десять помолодела от всей этой радостной суеты. Когда я ей сказал об этом, она радостно подхватила тему:- И буду лежать в гробЕ - вся из себя молодая и привлекательная!
Сидели до полодиннадцатого. Но фильм еще успел посмотреть. До половины.
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Новый дизайн Вашего дневника просто выше всех похвал!
Но я невероятно рад другому, тому, что Вы добавили и мой дневник в избранное. У Вас ведь огромное число читателей и читаемых, и я прекрасно понимаю, что такая неординарная личность должна притягивать людей сотнями!
Еще раз благодарю и желаю Вам (двоим, конечно же, двоим!) сил, здоровья и на долгие времена того же фейерверка страстей, что и сейчас.
Искренне Ваш.
Но я невероятно рад другому, тому, что Вы добавили и мой дневник в избранное. У Вас ведь огромное число читателей и читаемых, и я прекрасно понимаю, что такая неординарная личность должна притягивать людей сотнями!
Еще раз благодарю и желаю Вам (двоим, конечно же, двоим!) сил, здоровья и на долгие времена того же фейерверка страстей, что и сейчас.
Искренне Ваш.
четверг, 02 октября 2008
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
От многократного повторения истина не становится менее актуальной.
Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину:
- В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность…
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
- А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь…
Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину:
- В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность…
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
- А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь…
Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.
Чудный постик, увиденный у Милорда, разбудил еще стайку воспоминаний. Покрякивая и постанывая, вся стайка наискосок пересекает мой мозг, виртуозно огибая островки чисто рабочих размышлений.
Чужие окна – загадочный, манящий мир. В детстве казалось, что за каждым из окон – невероятные тайны! А в твои окна никто заглядывать не станет: что там занимательного? Все обыденно и привычно!
… Когда еще вся семья жила вместе, у нас было две комнаты, расположенные по отношению друг к другу под прямым углом. В детской было только два окна. Балкон был у взрослых, дабы пресечь несанкционированное, а потому опасное гуляние мелюзги по площадке, огражденной узорчатой чугунной решеткой. Зато из наших окон просматривались все, расположенные через двор напротив. Когда по вечерам зажигались лампы в квартирах, можно было, сидя на широком мраморном подоконнике, обозревать все тайны чужой жизни, не скрытые тяжелыми портьерами или деревянными ставнями. Совместный ужин, тайные свидания, мужчин и женщин у зеркала: презанятнейшее зрелище!
А еще можно было, неторопливо гуляя по вечерним улицам, смотреть в окна первых этажей. И было на что посмотреть! До сих пор иногда делаю огромнейший крюк, чтобы пройти мимо квартиры, больше похожей на музей обилием картин, расписных блюд и всяких изящных подвесных украшений на стенах. А еще там есть чудная изразцовая печь. Не функционирующая, по всему видно, но узор на изразцовых плитках, напоминающий голландские пейзажи, просто чарует! И можно было любоваться разнообразнейшими люстрами. Нет не современными, теряющимися под трех-четырех метровой высоты потолками, а старинными, бронзовыми, с каскадами стеклянных трубочек-висюлек и хрустальчатыми пирамидами, в которых обычные электрические лампочки играли невероятными сполохами чистых спектральных цветов. Если в комнате находились люди, то невольно приходилось стыдливо отворачиваться. Но во многих квартирах были смежные комнаты, где окна были только в наружных стенах. И вечное освещение в дальней, темной комнате, делало вечерний полумрак ближней волшебным. Отсвет дверного проема ложился отблесками на стекло старинных напольных часов, зеркал и буфетного хрусталя…
В старых домах окна есть даже в ванных и туалетах. Окна эти выходят во внутренний двор-колодец и, обычно, защищены непрозрачными стеклами. Но слышимость от этого не становится хуже. Интересно, отчего купаясь, женщины всегда напевают под шум воды?
.. И еще вспомнилась наша ребячья трагедия, наблюдаемая из окна. Глупая молодая голубка снесла яйцо прямо на карнизе дома. Положила пару веточек – и готово «гнездо». Мы ее регулярно подкармливали, кроша хлеб на этот карниз. И обмирали от страха, когда она торопливо срывалась с насидки, чтобы поесть. Но яйцо оставалось невредимым! …В отличие от вылупившегося из него птенца. Когда он прозрел (голуби, оказывается, рождаются слепыми!), покрылся «колодочками», то начал передвигаться самостоятельно. И в одно из несчастливых утр его не оказалось на месте… Сколько слез было, искали по двору… Но при таком обилии котов, как у нас, поиски были обречены…
А еще интересно было наблюдать за мадам дворничихой. Она жила в крохотной квартирке, где прежде располагались консьержи. Без мужа, но со зловредным выводком клонов-погодков в пяти экземплярах. Когда она затевала уборку в доме, дети выставлялись на улицу, а сама мадам, подоткнув повыше полы юбки, принималась за мытье полов. Никаких швабр она не признавала. Фигура у нее, матери пятерых детей, была просто потрясающей. Незрелое воображение. Широчайшие бедра и необъятная «корма». При этом потешное сочетание загорелых до черноты ног до колен и рук до локтей, и совершенно белоснежных лядвей и плеч!
Такая – скифская Венера!
Однако, я увлекся.
Чужие окна – загадочный, манящий мир. В детстве казалось, что за каждым из окон – невероятные тайны! А в твои окна никто заглядывать не станет: что там занимательного? Все обыденно и привычно!
… Когда еще вся семья жила вместе, у нас было две комнаты, расположенные по отношению друг к другу под прямым углом. В детской было только два окна. Балкон был у взрослых, дабы пресечь несанкционированное, а потому опасное гуляние мелюзги по площадке, огражденной узорчатой чугунной решеткой. Зато из наших окон просматривались все, расположенные через двор напротив. Когда по вечерам зажигались лампы в квартирах, можно было, сидя на широком мраморном подоконнике, обозревать все тайны чужой жизни, не скрытые тяжелыми портьерами или деревянными ставнями. Совместный ужин, тайные свидания, мужчин и женщин у зеркала: презанятнейшее зрелище!
А еще можно было, неторопливо гуляя по вечерним улицам, смотреть в окна первых этажей. И было на что посмотреть! До сих пор иногда делаю огромнейший крюк, чтобы пройти мимо квартиры, больше похожей на музей обилием картин, расписных блюд и всяких изящных подвесных украшений на стенах. А еще там есть чудная изразцовая печь. Не функционирующая, по всему видно, но узор на изразцовых плитках, напоминающий голландские пейзажи, просто чарует! И можно было любоваться разнообразнейшими люстрами. Нет не современными, теряющимися под трех-четырех метровой высоты потолками, а старинными, бронзовыми, с каскадами стеклянных трубочек-висюлек и хрустальчатыми пирамидами, в которых обычные электрические лампочки играли невероятными сполохами чистых спектральных цветов. Если в комнате находились люди, то невольно приходилось стыдливо отворачиваться. Но во многих квартирах были смежные комнаты, где окна были только в наружных стенах. И вечное освещение в дальней, темной комнате, делало вечерний полумрак ближней волшебным. Отсвет дверного проема ложился отблесками на стекло старинных напольных часов, зеркал и буфетного хрусталя…
В старых домах окна есть даже в ванных и туалетах. Окна эти выходят во внутренний двор-колодец и, обычно, защищены непрозрачными стеклами. Но слышимость от этого не становится хуже.
Интересно, отчего купаясь, женщины всегда напевают под шум воды?.. И еще вспомнилась наша ребячья трагедия, наблюдаемая из окна. Глупая молодая голубка снесла яйцо прямо на карнизе дома. Положила пару веточек – и готово «гнездо». Мы ее регулярно подкармливали, кроша хлеб на этот карниз. И обмирали от страха, когда она торопливо срывалась с насидки, чтобы поесть. Но яйцо оставалось невредимым! …В отличие от вылупившегося из него птенца. Когда он прозрел (голуби, оказывается, рождаются слепыми!), покрылся «колодочками», то начал передвигаться самостоятельно. И в одно из несчастливых утр его не оказалось на месте… Сколько слез было, искали по двору… Но при таком обилии котов, как у нас, поиски были обречены…
А еще интересно было наблюдать за мадам дворничихой. Она жила в крохотной квартирке, где прежде располагались консьержи. Без мужа, но со зловредным выводком клонов-погодков в пяти экземплярах. Когда она затевала уборку в доме, дети выставлялись на улицу, а сама мадам, подоткнув повыше полы юбки, принималась за мытье полов. Никаких швабр она не признавала. Фигура у нее, матери пятерых детей, была просто потрясающей. Незрелое воображение. Широчайшие бедра и необъятная «корма». При этом потешное сочетание загорелых до черноты ног до колен и рук до локтей, и совершенно белоснежных лядвей и плеч!
Такая – скифская Венера!
Однако, я увлекся.