Чудный постик, увиденный у Милорда, разбудил еще стайку воспоминаний. Покрякивая и постанывая, вся стайка наискосок пересекает мой мозг, виртуозно огибая островки чисто рабочих размышлений.
Чужие окна – загадочный, манящий мир. В детстве казалось, что за каждым из окон – невероятные тайны! А в твои окна никто заглядывать не станет: что там занимательного? Все обыденно и привычно!
… Когда еще вся семья жила вместе, у нас было две комнаты, расположенные по отношению друг к другу под прямым углом. В детской было только два окна. Балкон был у взрослых, дабы пресечь несанкционированное, а потому опасное гуляние мелюзги по площадке, огражденной узорчатой чугунной решеткой. Зато из наших окон просматривались все, расположенные через двор напротив. Когда по вечерам зажигались лампы в квартирах, можно было, сидя на широком мраморном подоконнике, обозревать все тайны чужой жизни, не скрытые тяжелыми портьерами или деревянными ставнями. Совместный ужин, тайные свидания, мужчин и женщин у зеркала: презанятнейшее зрелище!
А еще можно было, неторопливо гуляя по вечерним улицам, смотреть в окна первых этажей. И было на что посмотреть! До сих пор иногда делаю огромнейший крюк, чтобы пройти мимо квартиры, больше похожей на музей обилием картин, расписных блюд и всяких изящных подвесных украшений на стенах. А еще там есть чудная изразцовая печь. Не функционирующая, по всему видно, но узор на изразцовых плитках, напоминающий голландские пейзажи, просто чарует! И можно было любоваться разнообразнейшими люстрами. Нет не современными, теряющимися под трех-четырех метровой высоты потолками, а старинными, бронзовыми, с каскадами стеклянных трубочек-висюлек и хрустальчатыми пирамидами, в которых обычные электрические лампочки играли невероятными сполохами чистых спектральных цветов. Если в комнате находились люди, то невольно приходилось стыдливо отворачиваться. Но во многих квартирах были смежные комнаты, где окна были только в наружных стенах. И вечное освещение в дальней, темной комнате, делало вечерний полумрак ближней волшебным. Отсвет дверного проема ложился отблесками на стекло старинных напольных часов, зеркал и буфетного хрусталя…
В старых домах окна есть даже в ванных и туалетах. Окна эти выходят во внутренний двор-колодец и, обычно, защищены непрозрачными стеклами. Но слышимость от этого не становится хуже. Интересно, отчего купаясь, женщины всегда напевают под шум воды?
.. И еще вспомнилась наша ребячья трагедия, наблюдаемая из окна. Глупая молодая голубка снесла яйцо прямо на карнизе дома. Положила пару веточек – и готово «гнездо». Мы ее регулярно подкармливали, кроша хлеб на этот карниз. И обмирали от страха, когда она торопливо срывалась с насидки, чтобы поесть. Но яйцо оставалось невредимым! …В отличие от вылупившегося из него птенца. Когда он прозрел (голуби, оказывается, рождаются слепыми!), покрылся «колодочками», то начал передвигаться самостоятельно. И в одно из несчастливых утр его не оказалось на месте… Сколько слез было, искали по двору… Но при таком обилии котов, как у нас, поиски были обречены…
А еще интересно было наблюдать за мадам дворничихой. Она жила в крохотной квартирке, где прежде располагались консьержи. Без мужа, но со зловредным выводком клонов-погодков в пяти экземплярах. Когда она затевала уборку в доме, дети выставлялись на улицу, а сама мадам, подоткнув повыше полы юбки, принималась за мытье полов. Никаких швабр она не признавала. Фигура у нее, матери пятерых детей, была просто потрясающей. Незрелое воображение. Широчайшие бедра и необъятная «корма». При этом потешное сочетание загорелых до черноты ног до колен и рук до локтей, и совершенно белоснежных лядвей и плеч!
Такая – скифская Венера!
Однако, я увлекся.